Российские сводки происшествий пестрят сообщениями о спасенных людях. Кого-то по пожарной лестнице спустили во двор дома из горящей квартиры. Кого-то высвободили из искореженного автомобиля, попавшего в аварию. Кого-то вытащили из-подо льда на речке зимой. Экстремальных ситуаций много, и каждый из нас, к сожалению, однажды может оказаться в одной из них. Интересно, а насколько службы Братска готовы к тому, чтобы оказывать людям помощь в экстремальных ситуациях? Во всем ли мы можем положиться на местные службы?

Российские сводки происшествий пестрят сообщениями о спасенных людях. Кого-то по пожарной лестнице спустили во двор дома из горящей квартиры. Кого-то высвободили из искореженного автомобиля, попавшего в аварию. Кого-то вытащили из-подо льда на речке зимой. Экстремальных ситуаций много, и каждый из нас, к сожалению, однажды может оказаться в одной из них. Интересно, а насколько службы Братска готовы к тому, чтобы оказывать людям помощь в экстремальных ситуациях? Во всем ли мы можем положиться на местные службы?

В Братске расположены крупнейшие предприятия, которые могут представлять опасность для населения в случае каких-либо техногенных аварий. У нас сотни многоквартирных домов, находящихся в ветхом либо аварийном состоянии. Число автомобилей уже достигло такого количества, что на улицах случаются настоящие пробки. Рядом море – еще один опасный фактор. И так можно продолжать до бесконечности.
Наш город никак нельзя назвать тихим спокойным местом. А проживает в нем немного немало четверть миллиона человек. Казалось бы, в таком городе должны быть созданы все условия, чтобы оперативно и качественно устранять ЧП. Однако, как мы выяснили, наша система безопасности далека от совершенства. Впрочем, похожая картина наблюдается и в других городах Приангарья.
Человеку, который, к примеру, упал в открытый колодец и не может из него выбраться, либо заблудился в лесу, собирая грибы, нет никакой разницы, какая конкретно служба его спасет. И, тем не менее, структур таких две. В нашем городе это восьмой отряд ФПС и северо-западный поисково-спасательный отряд. Оба находятся в областном подчинении. Мы попытались выяснить, насколько хорошо эти структуры укомплектованы квалифицированными кадрами и располагают необходимыми техническими средствами для спасения людей.
Начнем с восьмого отряда ФПС. Понятно, что основная функция его – тушение пожаров и, если требуется, спасение людей из очагов возгорания. По словам и.о. начальника отряда Александра Клешнина, у них для этих целей есть все, что нужно: и техника, и высококвалифицированные специалисты. Единственный враг пожарных – время. Часто бывает, что по причинам, независящим от пожарных, они приезжают на место позже, чем нужно, а огонь, как известно, распространяется с огромной скоростью.
— Несмотря на приличный штат – 370 человек и 25 единиц пожарной техники – мы можем не успеть, – говорит Клешнин. – Скажем, если поступает сообщение о пожаре, а мы находимся на другом вызове, то можем опоздать. Таким образом, стопроцентной гарантии на спасение жизни мы дать не можем.
Но не только пожарами занимаются пожарные. Приведем пару недавних примеров. 19 августа от диспетчера станции скорой медицинской помощи поступило сообщение, что в детскую многопрофильную больницу доставлен двухгодовалый ребенок. Его рука была зажата в электрической мясорубке. Гидравлическими ножницами пожарные разломили корпус прибора и вытащили руку. Ребенок не пострадал. А в прошлом году в частном секторе рабочие прокладывали трубопровод. В какой-то момент земля обвалилась, и людей засыпало. Откапывали пострадавших тоже пожарные.
В гораздо более худшей ситуации в сравнении с восьмым отрядом ФПС находится отряд поисково-спасательный. Подумать только здесь работает всего 12 человек (в том числе пять водолазов), а объем работ колоссальный. Паводки, техногенные аварии, происшествия на авиа- и железнодорожном транспорте, ДТП, поиск пропавших и т.д. – все это сфера деятельности спасателей. Они должны первыми прибыть на место происшествия, определить зону поражения, количество пострадавших и количество сил, необходимых для ликвидации ЧС. То есть они не ликвидируют аварию, а оценивают ситуацию и оказывают помощь пострадавшим.
В этом году рыбак провалился под лед. Сам он не мог вылезти. Вылазил, проваливался, снова вылазил и снова проваливался. Случайные свидетели вызвали спасателей. До рыбака от берега было около 150 метров. Спасателя в водолазном костюме обвязали веревкой. Полынью он преодолел, воспользовались специальным надувным 10-метровым трапом. Рыбака вместе со спасателем волоком вытащили на берег.
Спасатели проходят водолазную подготовку, скальную (скалолазание), парашютную, газовую, пожарную. Однако многое из-за недостатка техники и людей они попросту не могут делать.
— У нас нет средств автономной индивидуальной защиты, – рассказывает руководитель отряда Сергей Журавлев. – Поэтому мы не можем заходить в задымленные помещения. У нас нет барокамеры, в которую помещают водолаза, погрузившегося на большую глубину, чтобы у него не развилась кессонная болезнь. Таким образом, мы не можем проводить спасательные работы на большой глубине. У нас нет аэролодок и судов на воздушных подушках. Поэтому, если зимой какая-то машина провалилась под лед, у нас нет никаких возможностей ее вытащить. Я уже не говорю о самолетах и вертолетах – это наша несбыточная мечта. Добавлю, что у нас нет возможности привлекать большое число людей для наших операций.
Итак, если кто-то думает, что из любой экстремальной ситуации его непременно спасут, то он ошибается. И это лишь несколько примеров того, как службы, призванные обеспечить безопасность людей, не могут ничего поделать, чтобы провести спасательную операцию.

Оксана ЛЕНЬ.

Сергей Журавлев, руководитель спасательного отряда